12 августа жители Тбилиси провели на площади перед парламентом страны. «Багнет» сообщал, что митинг в Тбилиси, на котором собралось несколько десятков тысяч человек, начался в первой половине дня. А вечером на сцену главной площади Грузии поднялись высокие гости. Они на перекладных таки добрались до Тбилиси. «5-ый канал» транслировал в прямом эфире вечерний митинг у стен грузинского парламента с участием президентов Грузии, Украины, Польши, Литвы, Эстонии и премьер-министра Латвии. Журналистов «Багнета», смотревших это действо, переполняло чувство недоумения. Над площадью витала атмосфера праздника. Толпа, то и дело перебивала выступающих радостными овациями, многоголосым скандированием и свистами. И все это происходило в стране, где еще не приданы земле останки тысяч погибших в грузино-осетинском конфликте.

О погибших, кстати, во время вечернего митинга, дипломатично не вспоминали. По сути дела, Грузия, с подачи своей высшей власти, праздновала свою виртуальную победу над Россией. И митинг, и все заявления властей Грузии в период грузино-осетинского конфликта, все больше напоминают театр абсурда. Создается впечатление, что политические амбиции, национальный психоз затмили в головах и душах руководства Грузии здравый смысл и элементарные человеческие чувства: сострадания, в первую очередь.

Саакашвили то и дело заявлял, что российская сторона – агрессор, а российские солдаты – оккупанты, о чем свидетельствуют и пресс-релизы грузинских правительственных сообщений. Южную Осетию и Абхазию Саакашвили призвал считать оккупированными территориями. Коль так, то какую победу праздновали в Тбилиси? Далее, если Южная Осетия – оккупированная, но, со слов Саакашвили, исконно грузинская земля, то почему министр здравоохранения Грузии Сандро Квиташвили заявляет всего о 175-ти погибших со стороны Грузии? А как же погибшие жители Южной Осетии, которых погибло более 2-ух тыс. человек? Или земля Южной Осетии – грузинская, а люди Южной Осетии – чужие Грузии и их потери будут отнесены на счет утрат «оккупантов»?

Всю вину за произошедшее в Цхинвали, Саакашвили возложил на Москву. А первичный план урегулирования конфликта (в основе которого 6 принципов, выработанных президентом Франции Николя Саркози и президентом РФ Дмитрием Медведевым, созданный в Москве, Саакашвили безропотно подписывает, под браваду и риторику о том, что он де вычеркнул все, что могло бы породить спекуляции. Его де слово последнее. Он, видите ли, дал согласие… Такое впечатление, что Саакашвили, сатанеющий от собственных речей, больше похожий на бесноватого фюрера, доводящего самого себя до самозабвенного экстаза, уже и уговаривает своими доводами прежде всего себя самого. Никого из здравомыслящих людей, он уже уговорить не в состоянии. Из Тбилиси в Киев и, что самое удивительное, далее, зачастую, на Москву, летят переполненные грузинами самолеты. От чего они летят? От международного признания правоты Саакашвили, или от непубличных реалий в домах без электричества, магазинах без продуктов питания, аптеках без медикаментов? Но это то, что на виду. А в тиши банковских кабинетов идет куда менее публичный, но все же очень заметный процесс. Капиталы, которые вслед, а то и впереди людей, тоже «уплывают», «улетают» из Грузии.

Какую дипломатическую победу, и какой ценой празднует Саакашвили? Ведь пункты упомянутого и таки подписанного им плана недвусмысленно подразумевают, что статус и будущая государственная принадлежность этих территорий – вопрос далеко не решенный, спорный и сложный. Если так, то землю какой страны расстреливала грузинская артиллерия и авиация? Своей? Чужой? Если своей, то кто президент Саакашвили? Народный герой Грузии? Если чужой, то кто президент Саакашвили? Агрессор?

Вообще допустимо ли лидеру страны столь сложные, очень деликатные вопросы (от решения которых зависят жизни десятков и сотен тысяч людей) выносить на обсуждение площади, толпы, заряженной выплескивающимися через край митинговыми эмоциями? Все это больше напоминает дешевую клоунаду, нежели государственнический дипломатический подход. А за этой клоунадой – обманутые надежды людей и несбывшиеся мечты. Впереди еще горечь этого тяжелейшего разочарования.