Это произошло в 1996 году в Атланте. За время своей блистательной карьеры Светлана Мастеркова также стала автором нескольких мировых рекордов в беге на средние, самые сложные по признанию самих легкоатлетов,  дистанции. Она уже довольно давно вне большого спорта, но по-прежнему остается не только красивой женщиной, но и спортсменкой. 17 января ей исполнилось 43 года.  

- Вы сами предчувствовали, что выиграете в Атланте две золотые олимпийские медали?

- Нет. Я надеялась максимум на «бронзу» — говорила себе, что вырву ее зубами.

 - Что ощущает бегунья на последних секундах финального олимпийского забега?

 - Я поняла, что могу победить на дистанции 800 метров где-то за 200 метров до финиша. Я планировала так: если будет борьба — начну финишный спурт за 50 метров. Так намного надежнее. Мы пробежали метров 600, и я почувствовала, что в состоянии рвануть уже сейчас. Но выдержала паузу и начала ускорение где-то за 110 метров до финиша. Вообще это трудно: в конце забега, выражаясь медицинским языком, происходит парализация мышц. Наваливается фантастическая усталость, тело теряет координацию. В этот момент нужно сохранить скорость и технику бега. Это очень сложно, когда бежишь очень быстро. Главный козырь — второе дыхание. Но на финише оно может и не открыться, если дистанция была «рваной» и ты его уже один или два раза использовала.

 - Чего больше в беге на средние дистанции — «физики» или тактики?

 - Важны обе составляющие. Твои соперницы тебя могут так издергать, что на финишный рывок практически не останется сил. Поэтому на дистанции ты должен понимать, сможешь ли ты догнать того, кто сейчас убегает вперед. Если это сильный соперник, тебе лучше приблизиться к нему, быть рядом, чтобы успеть обогнать. Нельзя допускать большого разрыва — это довольно сложная тактическая работа, во время которой очень важно рассчитать свои силы и хорошо знать возможности соперников. На это уходит много лет — ты внимательно наблюдаешь за ними на соревнованиях, во время забегов. Нельзя никого заранее списывать со счетов.

 - Несколько провокационный вопрос. Спорт — это единственная сфера в нашей стране, где не помогает блат?

 - Как вам сказать? На дистанции точно не помогает! А до старта возможно все. Хотя меня это всегда обходило стороной. Мне везло — все зависело только от меня. Я никогда не скажу, что какие-то соревнования проиграла из-за того, что просчитался тренер. Это были либо мои просчеты, либо просто еще не пришло мое время выигрывать.

 - В одном из интервью вы как-то сказали, что основная задача спортсмена — «сохранить себя морально». Что имели в виду?

 - Не пробежать свою дистанцию раньше времени. Многие мои соперницы могли стать олимпийскими чемпионками — три или четыре девушки были к этому готовы. Но к тому моменту я психологически была лучше подготовлена. Объясню. Вот, например, идешь в столовую Олимпийской деревни, а у тебя в голове прокручивается бег: ты мысленно пробегаешь свою дистанцию, причем уже в сотый раз. Казалось бы, что тут такого? Но, как показала практика, от этой навязчивой прокрутки надо решительно избавляться. Потому что у меня было два-три случая, когда я вставала на реальную дистанцию и понимала, что я ее уже пробежала,  и у меня не осталось моральных сил на финишный рывок. Вывод — пока не приступил к разминке, нечего себе голову забивать!

 - Продолжаете ли вы сейчас встречаться со спортсменами вашего поколения?

 - Конечно. Мы до сих пор дружны с Людмилой Фурмановой — чемпионкой мира. У меня прекрасные отношения с мозамбикской спортсменкой Марией Мутолой — она тоже олимпийская чемпионка, причем до сих пор является первым номером в беге на средние дистанции среди женщин.

 - Трудно ли вам было совмещать карьеру спортсменки и материнство?

- Мне повезло. Рядом оказался надежный человек — моя мама Нина Александровна. Я уезжала на соревнования и точно знала, что с моим ребенком ничего не случится. Нина Александровна — очень самостоятельный человек, несколько раз порывалась пойти на работу — не хотела быть на моем иждивении. Но мне удалось убедить, что ее настоящая профессия — это я и Настя. Через полтора года после рождения дочери я «взяла» два олимпийских «золота». Но выиграли мы втроем — теперь у моей мамы нет финансовых проблем и у нее полно друзей.

 - Вы с детства были независимы?

 - Я всегда зарабатывала сама. Мама работала поваром, мы жили очень скромно, особенно в первые годы моей спортивной карьеры. Но мне помогла мой тренер Светлана Павловна Стыркина, в любой момент я могла занять у нее денег. Она прекрасно понимала, что девушке хочется красиво одеваться. Но я не злоупотребляла. И сегодня, если потребуется, всегда приду на помощь бывшему тренеру. Как, впрочем, и она мне. Даже если мы созваниваемся всего раз в месяц, это ничего не означает. По первому звонку, по первому зову я буду у Светланы Павловны столько, сколько это необходимо.

 - В свое время вы работали на «НТВ+». Покинули его так, что можете в любой момент вернуться, или ушли, как некоторые, со скандалом?

 - Я в любой момент могу вернуться. Но есть ли в этом необходимость — другой вопрос. Что-то пока удерживает меня, хочется попробовать себя не только в информационной программе, но и в каком-нибудь игровом шоу.

 - Или в кино, например?

 - Почему бы и нет? Мне недавно такое предложение поступило — главная роль, хороший гонорар. Но я пока не хочу об этом говорить — боюсь сглазить. Сейчас все свое время отдаю Насте. Моя дочь увлеклась большим теннисом, и я это поощряю. Единственное, чего я не хочу, — чтобы Настя становилась чемпионкой, проходя через травмы. Я это преодолела, а многих спортсменов они сломали. Поэтому для дочери выбирала такой вид спорта, где меньше всего травматизма. Очень надеюсь, что она будет и здесь самодостаточной. Я помню, как сама первый раз поехала на сборы в Кисловодск и поняла, что во мне видят не только симпатичную девочку, но и уважают за то, что я выиграла чемпионат Красноярского края. Такое внимание очень важно для ребенка.

 - Когда вы ушли из спорта, возникла ли опасность набрать лишний вес?

 - Конечно. После завершения спортивной карьеры я немного располнела, что, в общем-то, было неплохо — нельзя же всю жизнь быть худощавой! Потом мне захотелось вновь вернуть спортивную форму — я начала занятия в тренажерном зале. В итоге поддерживаю прежний режим, но без особых нагрузок — ежедневно пробегаю 5—6 километров.

 - А раньше?

 - 20—25 километров.

 - Есть разница в том, как относилась власть к олимпийским чемпионам во времена Советского Союза и как относится сейчас?

- Тогда олимпийские чемпионы были на полном государственном обеспечении — бесплатные машины, квартиры, хорошая зарплата. Кстати, за победу в Олимпиаде 1996 года правительство Москвы подарило мне трехкомнатную квартиру на Мичуринском проспекте. Правда, мы там мало бываем — живем в основном в коттеджном поселке Новогорский. Но при распаде СССР избалованные атлеты, долго жившие в советском «шоколаде», потеряли все льготы. Они разучились быть добытчиками и поэтому наступившие перемены для многих превратились в сущий кошмар. Пока Путин для 600 олимпийских чемпионов — столько их в нашей стране — не учредил что-то наподобие пожизненной стипендии. Ее тут же окрестили «президентской зарплатой».

 - Вы ее получаете?

 - Да. 15 тысяч рублей в месяц. Не ахти какие деньги для действующих спортсменов, но они очень выручили пожилых чемпионов — не секрет, что некоторые из них жили в полной нищете. Что касается сегодняшних легкоатлетов, то у них льгот нет — они все зарабатывают своим трудом. За победы на чемпионатах мира, Европы и на Олимпийских играх платят большие деньги.

 - Наши бегуны — богатые люди?

 - Постоянные призеры — небедные. Обычно это первые и вторые номера в сборной. Остальные не шикуют. Хотя все относительно. Если за успешное выступление юниор получает 1000 долларов — это нормально. Если же 30-летний легкоатлет — это повод расстроиться.

 - За границу работать не зовут?

 - Нет — я не проявила себя как тренер. Для этого нужен особый талант.

 - Часто ли приглашают на мероприятия в качестве «свадебного генерала»?

 - Да. И я люблю быть таким «генералом» там, где это хоть как-то связано со спортом — бегом, боксом и так далее. Особенно детским. Это моя святая обязанность — раздавать автографы, говорить с детьми о спорте. За участие в таких мероприятиях я не требую денег. Не отказываюсь и тогда, когда меня зовут к себе на вечеринки мои друзья — актеры, режиссеры. Но я никогда не пойду на день рождения какого-нибудь крутого богача, даже если мне за это предложат огромные деньги — сама выбираю, где мне быть «генералом».

 - Что касается сугубо женских атрибутов — макияжа и прочего, — правда ли, что многие спортсменки этим, скажем так, не злоупотребляют?

 - Конечно, кроссовки и спортивные костюмы не придают женственности. Но любая девочка хочет одеться со вкусом, причесаться, накрасить губки. Другое дело — сложные дистанции. Там лучше обходиться без макияжа. Но я точно помню, что на Олимпийских играх у меня были подкрашены глаза — это был мой чисто женский протест. На самом деле, хорошо выглядеть для спортсменки так же важно, как и для актрисы. Камера выхватывает крупные планы. Забег — это тоже в своем роде драматический сюжет. Никто не может предсказать, что будет в следующий момент. У меня был случай: болели ноги, я стартовала последней — не могла разбежаться. Но к концу дистанции сумела вырваться вперед. Как это произошло, не могу понять до сих пор. И в этом вся суть — спорт любят за интригу. Все происходит за какие-то несколько секунд на глазах у миллионов болельщиков. И такие моменты — настоящее искусство. Вот это-то и дает всем надежду, вне зависимости от того, чем человек занимается: стремись к победе, и у тебя тоже может получиться!

Беседовал Евгений Глуховцев